Лиз Коли - Красотка 13
Кейт смотрела на нее округлившимися глазами, широко раскрыв от удивления рот.
– Сразу целая компания? Ты шутишь? – Она пристально смотрела на Энджи, пытаясь найти ответ на свой вопрос. – Нет, ты не шутишь. Это так интересно и так… круто!
– Круто, – усмехнувшись, сказала Энджи. – Ну да, типа того. На самом деле они помнят, что со мной случилось. И вот теперь решили рассказать мне об этом. Прямо скажем, все это просто ужасно.
– О-о-о, – протянула Кейт, снова усевшись на свой стул и скрестив на груди руки. – Что же, это стоит того, чтобы съесть целую тонну шоколадного мороженого. Сегодня я плачу, – объявила она и, помолчав немного, спросила: – Ты хочешь… поговорить об этом? Я имею в виду, поговорить с нормальным человеком, а не с врачом.
– Только не сейчас. Возможно, немного позже. Мне до сих пор не верится, что все это было на самом деле – похищение, жизнь в рабстве и так далее. Представляешь, выяснилось, что в моем теле живут три каких-то дамочки и один парень.
– У всех есть свои странности, – заметила Кейт. – Просто у твоих странностей есть еще и имена.
– И каждый из этих персонажей делает то, что считает нужным, – пожаловалась Энджи. – Я не знаю, как заставить их подчиняться мне.
– Понятно, – сказала Кейт. – Например, они решают, кто тебя будет сегодня одевать.
– О нет! – воскликнула Энджи.
Она вспомнила, как один раз напялила на себя голубые джинсы, украшенные вышивкой, и красный свитер, хотя обычно носила эти джинсы вместе с черной блузой. Сейчас на ней была блуза персикового цвета, вся в каких-то цветах, и широкий обод на голове (за это она должна была поблагодарить Девочку-скаута); еще на ней были узкие черные брюки из спандекса и туфли на высоких шпильках (это уже постаралась Потаскуха). А на руке у нее красовался странный браслет из стеклянных бусин – это явно было делом рук Болтушки.
– В конце концов, неужели они не могут договориться друг с другом? – простонала Энджи. – Я выгляжу, как провинциальная шлюха.
– Согласна, – сказала Кейт. – А может, тебе стоит назначить для каждой из них определенный день недели?
– Как это? – спросила Энджи.
– Повесь в своей комнате календарь и отметь на нем, кто в какой день будет тебя одевать.
– Ну это уже будет самое настоящее «ку-ку», – сказала Энджи.
– А ведь так оно есть. Ты не согласна?
– О боже! Ты права. – Энджи была довольна: наконец-то ей дали хоть один дельный совет.
А вот доктор Грант теперь не давала Энджи никаких советов. Похоже, доктором овладела страсть к исследованию. Ей очень нравился этот эксперимент. Вместо того чтобы применять терапию, она всячески способствовала удалению двойников. Энджи была разочарована, ее надежды не оправдались. Пять мучительных сеансов Энджи проторчала в этом аппарате, а смогли они найти только двоих двойников-альтеров. По правде говоря, Энджи сама велела Болтушке спрятаться. Однако что могло случиться с Девочкой-скаутом? Да и двое других тоже затаились. Похоже, они не хотят, чтобы Энджи вылечилась.
– Может быть, это Маленькая женушка запретила им появляться, – размышляла доктор Грант. – Она очень сильная личность. Ей принадлежит ночь. А сейчас ее отодвинули в сторону. Может быть, нам стоит удалить ее как можно быстрее, чтобы освободить место для других? Тех, которые захотят с нами контактировать и смогут нам помочь.
Энджи почувствовала, что к горлу подступает тошнота.
Ее замешательство доктор истолковала по-своему:
– Она уже рассказала тебе свою историю. У полиции есть ее свидетельские показания. Понятно, что именно она пострадала больше всех, ей досталось самое страшное. – Доктор Грант все еще не знала о существовании Болтушки. – Как ты думаешь, может, будет лучше, если мы сотрем все это из твоей памяти? В прямом смысле этого слова.
– Может быть, – сказала Энджи, дотронувшись до шрама, который появился на ее руке совсем недавно.
– Я не настаиваю, Энджи. Надеюсь, ты понимаешь, что это только один из возможных вариантов.
– Существуют и другие? – спросила Энджи.
– Есть альтернатива. Мы можем продолжить традиционную терапию и постараемся разрушить стену, которая существует между тобой и Маленькой женушкой. Мы сделаем так, чтобы все ее воспоминания перетекли, так сказать, прямиком в твою память. Тогда ты сама переживешь и почувствуешь все то, что довелось пережить и почувствовать ей. После этого мы продолжим работу и поможем тебе справиться с этим непомерно тяжелым грузом эмоций, который ты в столь юном возрасте без посторонней помощи не осилишь. В процессе работы, выбрав подходящий момент, мы попробуем с ней договориться, попробуем убедить ее отказаться от своей независимости и каким-то образом соединиться, слиться с тобой в одно целое.
Соединиться с Потаскухой?
– Но после этого я могу сильно измениться, не так ли?
– Наша жизнь – это постоянные изменения, – заметила доктор.
Энджи почувствовала, как кто-то оттолкнул ее в сторону.
– Как ты, мать твою, все красиво описала, Линн! Ну прямо картина маслом, хоть на стену вешай и любуйся. – Эти ужасные слова слетели с ее языка!
– Привет тебе еще раз, Маленькая женушка, – сказала доктор.
– Что бы ты там ни говорила, я знаю, что ты хочешь, чтобы я умерла, ведь так? – спросила Маленькая женушка-Потаскуха, а Энджи в это время улетела куда-то очень далеко, за сотни, за тысячи миль. Она изо всех сил пыталась услышать, о чем они говорят. – Меня никто не любит и не ценит, ни один даже самый паршивый человечишка. Ни внутри, ни снаружи.
Протянув руку, доктор сказала:
– Я ценю тебя. Однако мне кажется, что ты очень несчастна, и эта твоя карма распространяется на Энджи. Ты и ее делаешь несчастной.
– Значит, мне просто придется стать счастливой. По-своему, конечно, – заявила Маленькая женушка-Потаскуха и больно хлестнула доктора по руке.
Когда Энджи пришла в себя, ее ладонь все еще горела после удара.
– Доктор Грант, простите меня, ради бога!
Глаза доктора вспыхнули от радости.
– Ты слышала это? – спросила она.
Энджи кивнула, чувствуя, что ее щеки заливает краска стыда.
– Значит, нам кое-чего удалось достичь. Мы продвигаемся вперед. Стены становятся все тоньше и тоньше.
Нет! Энджи очень нужна была эта баррикада.
– Она мне не нравится. Мне не нравится, как она ведет себя. Как одевается. Я ненавижу ее голос. Я не хочу, чтобы она была во мне. Удалите ее. Сотрите. Прошу вас!
В ее голове раздался такой пронзительный крик, что ей пришлось закрыть ладонями уши. У нее возникло ощущение, что она провалилась в темноту и оказалась в старой лесной хижине. Чьи-то сильные руки пытались усадить ее в кресло-качалку, а она изо всех сил сопротивлялась. Потом темнота рассеялась, и она снова была в кабинете доктора.
– Энджи, Энджи, с тобой все в порядке?
– Да, все нормально, – пробормотала Энджи, тяжело дыша. – Я уже себя контролирую. Но прошу вас, давайте как можно скорее начнем делать то, о чем вы рассказали.
– Я дам тебе немного времени на обдумывание, – сказала доктор Грант. – Это очень серьезный шаг. Обратной дороги уже не будет.
Откуда-то издалека до нее донесся голос:
– Тебе нужно немного поспать, красотка.
Было три часа ночи, а эти слова по-прежнему не давали ей покоя. Энджи боялась закрыть глаза. Она сидела на кровати, в комнате горел свет, причем были включены все имеющиеся светильники и люстра. Глаза у Энджи были красными, воспаленными, она стала моргать, с силой сжимая веки. С каждым разом ей все труднее и труднее было открывать глаза. Веки слипались. Наконец они окончательно сомкнулись, и она впала в какое-то странное состояние – полусон-полубодрствование.
Фигурка ангела, стоявшая на комоде, начала увеличиваться и увеличивалась до тех пор, пока не стала высотой с человека среднего роста. Молочно-белый фарфор наполнился живыми красками – кожа приобрела светло-персиковый оттенок, щеки стали розовыми, кудрявые, развевающиеся волосы – черными, а в черных как уголь зрачках загорелись два ярких огня. Было непонятно, мужчина это или женщина. Он (или она) шагнул вперед. Одна его рука была спрятана за спиной. Зашелестев, раскрылись белые, густо покрытые перьями крылья. Они были такими огромными, что едва вмещались в комнате.
– Кто ты? – спросила Энджи.
– Не бойся. Я – Ангел, ответ на твои молитвы.
– На мои молитвы?
Ангел кивнул.
– Не твои, Энджи. Это была другая девочка.
– Чего ты хочешь? – прошептала она.
– Хочу мира и спокойствия.
– Мы все этого хотим, – сказала Энджи, усмехнувшись.
– Справедливости, отмщения, завершения. – Ангел вытащил руку из-за спины. В ней он держал длинный серебряный меч. Острие меча горело ярким огнем там, где должен быть потолок.
